Какой пугливый однако. У Вас абсолютно не верное представление о работе службы спасения и проводить здесь ликбез у меня нет ни какого желания. СМП и Служба спасения совершенно разные структуры и их цели, задачи и структура совершенно разные. Ранее я выкладывал ссылки на сайт с подробной информацией об этом. Повторяться не буду.

Так что можете продолжать мыть полы, выполнять дружно другие хозработы и пытаться "забрать к себе, благодарно принять под эгиду , etc" станцию СМП, и поэтому врачом Вы совмещаете чтобы не потерять "медицинский стаж".  Равно как не имея лицензий на оказание медицинской помощи сотрудники Вашй организации не имеют права выполнять медицинские манипуляции. По существу Вы  прямо не ответили ни на один вопрос, сплошь увертки и общие фразы. Быть посему, но показательно.

Отредактировано Лаврик (22 октября, 2013г. 09:11:26)

Точно - одно дело делаем и дополняем друг друга.

Скорая осталась без кардиологов
и еще
Одна смена детмкой бригады СМП

Лучшие медицинские блоги по версии http://medportal.ru/

http://dok-zlo.livejournal.com/
http://medgyna.livejournal.com/
http://vk.com/away.php?to=http://scienceroll.com/
http://gevella.livejournal.com/
http://vk.com/away.php?to=http://academiclifeinem.com/
http://doc-asia.livejournal.com/
http://vaideem.livejournal.com/
http://vk.com/away.php?to=http://other-things-amanzi.blogspot.ru/
http://uncle-doc.livejournal.com/
....

Мысли о современном состоянии медицины.
    15 май, 2014 в 15:51

Всегда проблемы медицины (не только медицины) появляются при неумелом руководстве.

Главный вопрос - не деньги. Он очень важен. Но важнее стратегия развития. А вот с этим у нас большая проблема. До сих пор основу здравоохранения составляют структурные, организационные, образовательные стандарты созданные в СССР.  Они частично демонтированы и к ним прибавили стандарта и структуры , основанные на частной собственности. Причём именно прибавили, а не частично заместили бывшие и не сделали их приоритетным направлением. Так в раскорячку и сосуществуют.

Народ в своём большинстве привык к бесплатному обслуживанию. А правительство навязывает меркантильные взаимоотношения. Причём чаще на уровне деклараций.  Как только градус недовольства возрастает - делается откат. Но в рамки прежнего состояния это опять же полностью не возвращается. Получается делают шаг вперёд, шаг назад, шаг в бок, два шага вперёд,  один шаг назад. И по такой извилистой траектории движемся неизвестно куда. Цели заявлены туманно.

Соответственно: молодые врачи не учатся, старые не учат,  стандарты бредовые в принципе и не соответствуют уровню имеющегося оборудования, уровню технологий, квалификационному уровню специалистов и укомплектованностью штатом. В назначении руководства минздравов, облздравов, учреждений применяется главный принцип - кумовство и политическая лояльность. И решение проблемы откладывается.

Но ситуация в принципе решаема. Главное определиться куда нужно двигаться. Не один ветер не будет попутным, если не знаешь куда плывёшь.
Мой блог

Внезапная остановка сердца и Общество

Небольшая заметка по поводу последней истерики, связанной с недоспасением молодого человека в самолете.
Вначале факты.

Мозг человека в обычных температурных условиях при внезапной остановке сердца необратимо гибнет в течение 5 минут. Ни одно государство мира не способно обеспечить прием вызова и доезд бригады за это время, поэтому во всем мире делается упор на организацию оказания первичной помощи человеку с остановкой сердца прохожими. Это общественные курсы, дефибрилляторы в людных местах и пр.

2. Даже в случае хорошо организованной помощи в развитой и богатой стране с неравнодушным населением частота более-менее полного восстановления после внезапной остановки сердца на улице не превышает 5-10%. Остальные или умирают или становятся овощами. В обсуждаемом случае ситуация осложнилась условиями проведения реанимации (в самолете менее удобно, чем на улице)  и временем, требуемым для посадки. Так что шансы парня в любом случае стремились к нулю.

Конфликт общества в том, что оно очень любит жить в придуманной им самим чудесной стране. Вот если бы приехала блестящая машина с уверенными сильными людьми, постучала бы током, увезла бы в больницу –а потом бы вышел уставший бородатый реаниматолог и упавшим голосом бы сообщил: «Мы сделали все, что могли»-  это бы всех устроило. А принять как данность, что в этой ситуации шансов не было - с бригадой или без – это взять ответственность на себя. За неумение оказывать первую помощь и нежелание этому учиться. За нежелание вникать в проблемы здравоохранения, модели его развития. За непонимание, что ресурсов не бывает бесконечно много и приходится всегда находить баланс между потребностями и возможностями.

Скорая помощь в нашей стране функционирует сильно иначе, чем в других странах. На Западе, если человек может передвигаться – он едет к семейному доктору сам или в приемный покой больницы, где ему делают анализы и исследования. И в случае необходимости госпитализируют. Да, и с детьми тоже. Да и в случае, если у ребенка температура под  40. В отдельных ситуациях общество выборочно информируетя, когда надо вызывать именно скорую – боль в груди, внезапная слабость в конечности или нарушение речи – в этом случае время играет критическое значение. Исследования показали, что это эффективнее, чем содержать массу врачей, способных приехать домой. На скорой там работают фельдшера или парамедики, обученные для оказания экстренной помощи в критических ситуациях. А так как они только этим и занимаются – они это умеют делать очень хорошо. Как в фильмах. В России доктор на скорой выполняет роль доктора приемного  покоя на западе. Только поставлен в гораздо более тяжелые условия. Он приезжает на вызов без возможности сделать анализы, провести томографию. Имея только голову на плечах и фонендоскоп на шее он должен оценить тяжесть состояния, взвесить риски и принять решение о необходимости госпитализации.

В Москве есть еще и свои персональные особенности. Шереметьево относится к Москве и обслуживается московскими бригадами. Жилых районов нам почти нет, поэтому «штатная нагрузка» в Шарике невысокая. Работающий люд на работе болеет редко. Содержать там бригаду реанимации на дежурстве никто не будет – дорого. Есть там и медпункт, конечно. И оборудован наверняка по документам по полной программе. Но требовать от них навыков проведения реанимации в условиях, когда они с этим сталкиваются крайне редко – бессмысленно. Можно наказать, загнать на курсы, но в следующий раз все повторится. Потому что, чтобы навык был навыком, его поддерживать надо.

И вице-премьер Голодец  естественно обещает найти и наказать виновных- как этого требует общество. И ведь найдет и накажет. Вся соль в том, что обществу не надо решить проблему, ему надо «найти и наказать». Потому что на самом деле существующая система это самое общество очень даже устраивает. Никто из пассажиров, я уверен на 100%, после произошедшего не пойдет искать общественные курсы навыков базовой сердечно легочной реанимации – а ведь в следующий раз реаниматолога может и не оказаться в салоне. Никто не готов отказаться от возможности вызывать скорую к теще дважды в неделю в пользу мифической «эффективности» .И уж точно никто не пойдет с температурой в больницу в 11 вечера. А оно так не бывает  чтобы и бесплатно, и общедоступно, да еще и эффективно.

  В России сложилась интересная ситуация, когда организация здравоохранения и здравоохранение - это очень удаленные друг от друга функции. И организаторы очень чутко реагируют на запросы общества. К сожалению часто бывает, что для пользы этого самого общества требуются непопулярные меры – сократить койки в пользу более дорогого, но интенсивного и эффективного лечения (можно инфаркт лечить таблетками и больничной кашей месяц, а можно поставить стент и через неделю выписать на амбулаторное лечение) и вот тут организаторы отказываются брать на себя ответственность, сваливая все на конечное звено – «главврач недоглядел» «не так понял закон» и т.д. и т.п. Такими темпами реформы еще долго будут длиться.
Вообще, произошедший случай является частным случаем проблемы остановки сердца в публичном месте и вообще всех острых обратимых критических состояний (механической асфиксии – это когда «давятся» едой, утопления, поражения электротоком и т.д. и т.п.). И обсуждать этот частный случай надо гораздо шире, ибо таких случаев значительно больше и резерв для снижения смертности тоже большой.
Напрашиваются выводы
1.       Человек, у которого внезапно возникла остановка сердца вне больничного учреждения шансов выжить очень мало, особенно в крупных городах.
2.       Самый главный фактор выживаемости – время начала непрямого массажа сердца и дефибрилляции (электрического разряда, восстанавливающего способность сердца сокращаться). Де-факто организовать доезд в приемлемое время невозможно, поэтому успех зависит прежде всего от навыков очевидцев и доступности дефибриллятора.
3.       Чтобы скорая оказывала экстренную помощь эффективно, она должна преимущественно заниматься оказанием экстренной помощи, а не лечением температуры и высокого давления у бабушек.

P.S. Автор (я) работает врачом-реаниматологом, в недавнее время подрабатывал врачом линейной выездной бригады московской скорой.
P.P.S Тут в каментах мне стали такой же смерти желать. Два года назад в американском журнале вышел отличный очерк, посвященный смерти и отношению к ней врачей. Который я стопроцентно разделяю.
Ссылка

«Скорая помощь» — это не просто работа. Это образ жизни и личный выбор
   
Несколько лет назад я спешил после работы на электричку. Наступали длинные майские выходные, хотел навестить родителей. На станции вижу – толпа людей, человек двадцать. И, судя по рыданиям из толпы, собрались они здесь не по радостному поводу. Так и оказалось: на земле лежал пожилой мужчина в куртке нараспашку, его голову поддерживал молодой человек, заливавшийся слезами. Видимо, родственник. Голосили женщины, кто-то размахивал бутылочкой с нашатырем.

В наших профессиональных кругах бытует «дружеский совет»: уносить их такой ситуации ноги как можно быстрее. На улице оказать полноценную помощь, чаще всего, нечем, несмотря на весь врачебный опыт, а в некоторых случаях еще и виноватым останешься. Да и торопился я очень. Но… врачебную природу не обманешь – ноги сами понесли меня к месту происшествия. Комплекс СЛР явно был пострадавшему нужнее, чем женские вопли и нашатырь.

Я уже знал, что делать: показания к СЛР есть – гаспинг-дыхание, зрачки средней величины, без сознания, цианоз. Разогнал зевак, бухнулся на колени, стал делать непрямой массаж сердца. Рявкнул на залитого слезами юношу, привел его чувство, велел опустить пострадавшему голову и выдвинуть ему нижнюю челюсть. «Два вдоха, тридцать компрессий», — как по-заученному пронеслось в голове. Кто-то подал платок. Вынул изо рта у пострадавшего таблетку валидола, заботливо подкинутую кем-то, сделал два вдоха.

Дыхание пошло, грудная клетка распрямилась. Губы были теплыми, значит, надежда есть. Народ вокруг тоже как-то успокоился, организовался, нашелся волонтер, отогнавший зевак подальше и взявшийся сторожить мои сумки. Вызвали «скорую».

Два вдоха, тридцать компрессий. Два вдоха, компрессии… Платок промок от слюны (слава богу, рвоты не было!). «Скорая» все едет… Я начал уставать. Наконец, послышалась сирена. Обратил внимание, как толпа, как по команде организовала возможность подъезда машины к месту происшествия. Даже усмехнулся – мол, на дорогах вы все глухие и слепые, когда «скорая» едет, ни машину не видите, ни сирену не слышите. А все потому, что не знаете, что прорывается «скорая» вот именно на такие случаи, пугающие вас до паралича, если увидите это воочию.

Подошел врач СМП с фельдшером. Я уж было вздохнул с облегчением, но тут увидел, что врач не на шутку растерян. Он просто не знал, что делать. Я понял, что на электричку опоздал.

Я потребовал ларингоскоп и трубу. Врач ответил, что их нет. Вместо этого достал уже явно использованную маску «I-gel».Стал ставить ее, хотя видел, что у старика вставные челюсти. Я молча исправил ошибку, однако воздух со свистом вышел через рот пострадавшего. Врач промолчал и стал делать ИВЛ. Я осторожно, чтобы не обидеть коллегу, намекнул на большую эффективность массажа сердца. Коллега согласился: «Восемь к одному». Я вытаращил глаза. Компрессий должно быть минимум 15, а никак не восемь, что ж, Европейские реанимационные протоколы никто не читал, что ли? Но промолчал, чтобы не вступать в спор прилюдно.

Фельдшер приготовила адреналин и… начала искать вену на руке. Хм, они бы еще кулаком его заставили поработать, уныло подумал я. Внтурикостно ввести тоже не смогли – не оказалось подходящих игл. Врач предложил ввести адреналин прямо через ларингеальную маску, что является, по сути, попыткой напоить больного адреналином. Тем временем, больной начал синеть и сипеть. Я подумал, что дыхание «рот в рот» было все же эффективнее вот этой пародии на ИВЛ…

Врач поручил кому-то подышать АМБУ, сам стал организовывать ЭКГ. Я обратил внимание, что, кроме кардиографа, у них ничего нет на случай ФЖ или ЖТ. ЭКГ предсказуемо показывает асистолию (кто бы мог подумать!). Фельдшер тем временем командует ассистенту по реанимации дышать АМБУ резче, отчего изо рта пострадавшего полетели фонтаны слюны. Я посмотрел вслед уезжавшей электричке и перехватил инициативу. Частоту дыхания наладили, но тут врач СМП обратил внимание на крупный живот пострадавшего.

«Асцит», — уверенно резюмировал врач, брезгливо глянув на пациента. «Да нет, это его от ИВЛ раздуло», — не согласилась фельдшер. Я не выдержал и подал голос: «Это просто алиментарное ожирение». Врач насупился, вручил мне АМБУ и стал делать массаж сердца. В этот момент я понял, что шансов у больного нет.

Я не понимаю, где и как готовят врачей для «скорой помощи». Я не знаю, по каким критериям отбирают абитуриентов на обучение. И как определяют, что врач готов к работе. Но глубина первой же компрессии оглушила окружающих звуком треснувших ребер, а изо рта у пострадавшего брызнула алая кровь. Врач сломал ему кости и повредил легкие. Отсоса у бригады тоже не оказалось. Остановить кровотечение они пытались… салфетками.

Тут подъехала реанимационная бригада, меня оттеснили в сторону. Да и делать мне там уже было нечего. Ко мне подошел заплаканный юноша. «Он умер», — спокойно сказал я. Юноша зарыдал и поблагодарил меня. Я, вытирая руки от крови, пошел на вокзал ждать следующую электричку. Я чувствовал опустошение, отчаяние, злость и досаду на собственную беспомощность. Кто-то сегодня потерял любимого члена семьи. Не знаю, чем кончилось бы дело, если бы помощь была оказана в условиях стационара, с помощью проверенных коллег… Возможно, больной бы все равно умер. Но ведь тогда я бы знал, что сделал, все, что мог, и сделал грамотно, просто судьба распорядилась иначе. А в той ситуации, которую мне пришлось наблюдать, говорить о вмешательстве судьбы как-то даже неприлично. Человека убил непрофессионализм.

К сожалению, такие истории – не единичны. Я думаю так: врач – он везде врач. Независимо от места трудоустройства. Задача врача – спасать жизни людей. Если на «скорую» врач идет работать от безысходности, не считая это место привлекательным и перспективным из-за низкого рейтинга специальности, низкой зарплаты, тяжести труда, то честнее было бы вообще подумать о смене профессии. Мясники, например, хорошо зарабатывают. Кладбищенские копатели тоже. Но это полбеды. О чем думают те, кто готовит кадры для «скорой помощи»? На основании чего неподготовленным новоиспеченным «специалистам» выдают дипломы и допускают к практике? При таком раскладе к ответственности за гибель человека следует привлекать не только так называемых «врачей», но и их наставников, учителей, а также тех, кто ответственен за материально-техническое снабжение работы бригад «скорых».

Работа на «скорой» сложнее и труднее работы любого другого врача. Практически, эта работа в полевых условиях, где требуется не только высокий профессионализм и уровне теоретических знаний, но и твердые практические навыки, и смекалка, и находчивость, и смелость, и отвага. Кто сказал, что «врач сокрой помощи» — специальность низкого рейтинга? На мой взгляд, там работают герои, уж извините за пафос. Я знаю, что и среди них есть настоящие профессионалы, но тенденция к снижению требований ведь налицо? В СМП непрофессионализм не спрятать за спинами коллег, так как зачастую расклад очень просто: врач, больной и смерть. Не за кого прятаться.

Моя коллега, кардиолог, почти 40 лет отработала в кардиологическом диспансере. За 3 года до пенсии вернулась в СМП. Именно для того, чтобы успеть передать опыт и знания молодым, которые придут нам на смену. Если здоровья хватит. «Скорая, — говорит она, — это не просто работа. Это образ жизни и личный выбор».

По материалам сайта wwwivrach.com

Сергей Аварин